Более семи тысяч жителей Красноярского края пострадали с начала этого года от действий кибермошенников. Способов, которыми жулики пользуются, чтобы выудить деньги из карманов наших земляков, множество. Добропорядочные граждане переводят на счета аферистов миллионы. После этого многие вынуждены обращаться в суд за признанием себя финансово несостоятельными, так как другого пути решить денежные проблемы нередко просто нет.
О том, как проходит процедура банкротства и почему для некоторых этот статус может стать настоящим спасением, «Городские новости» поговорили с арбитражным управляющим Василием Поликарповым.
Пропали с радаров
Сейчас Анну (имя изменено) можно считать счастливым человеком, ведь ей удалось снять с плеч тяжёлую ношу — списать долг в восемь миллионов рублей. Эти средства женщина ещё в 2019 году взяла в кредит после звонка кибермошенников и перевела на счёт аферистов. Подробности истории обмана арбитражному управляющему Василию Поликарпову неизвестны. Однако он в курсе, что жулики, выманив деньги, пропали с радаров. Пострадавшая осталась один на один с серьёзнейшей проблемой — миллионы нужно отдавать, а доход маленький и имущества, которое можно продать и закрыть долги, нет.
— Анне немногим за 50, — говорит Василий Олегович. — Работает в медицине, семьи и детей нет. Жертвами мошенников часто становятся одинокие женщины среднего возраста. Они плохо разбираются в технологиях, у них низкий уровень финансовой грамотности. Я мог бы сказать, что у них также низкий уровень критического мышления, если бы сам чуть не попался на уловки жуликов. Как-то мне тоже звонил «следователь из Москвы», очень убедительно объяснял, что в банк пришла некая гражданка с доверенностью, якобы оформленной от меня. Если бы я не был юристом по профессии, мог бы ему поверить.
Профессиональный участник рынка
Василий Поликарпов отмечает, что Анна не обращалась в полицию с заявлением о мошенничестве, хотя в процессе банкротства возбуждение уголовного дела играет важную роль. По словам эксперта, в последние годы Верховный суд России становится на сторону жертв мошенничества и такие кредитные договоры всё чаще признаются недействительными.
— В Верховном суде уже сложилась практика по искам банков к людям, потерявшим деньги из-за мошенников, — рассказал Василий Олегович. — Да, граждане порой ведут себя безрассудно, но банк-то является профессиональным участником рынка. При выдаче кредитных средств он должен понимать риски, проверять доходы заёмщика; возможно, держать под контролем операции, которые, кстати говоря, производятся мгновенно. А порой человек даже не знает, что на него был оформлен кредитный договор, пока не получает иск от банка. Это другая категория мошенничества, но тоже весьма распространённая — у людей крадут персональные данные, взламывают «Госуслуги» и берут займы. Знаю случаи, когда юристам удаётся защитить таких жертв и выиграть дела.
Всем, кто подвергся обману и потерял деньги, Василий Олегович рекомендует обращаться в правоохранительные органы. Даже если полиция не найдёт мошенников, по крайней мере, человек получит статус потерпевшего в уголовном деле. И это уже хорошо, так как подтверждает, что заёмщик не совершал злоупотреблений, недобросовестных действий и его нужно освободить от долгов. Пусть даже и через процедуру банкротства.
Нет денег, нет имущества
Но вернёмся к Анне. Очень быстро выяснилось, что платить по кредитам ей нечем. Банки, чтобы взыскать свои деньги, обратились к приставам. И в конце концов женщина, не выдержав долговой нагрузки, направилась в Арбитражный суд.
— Для подачи в суд заявления о банкротстве нужно иметь признаки несостоятельности, — продолжает Василий Олегович. — У Анны было недостаточно средств и имущества, чтобы погасить долги. Поэтому дело о банкротстве открыли сразу, а меня привлекли к нему в качестве арбитражного управляющего.
Как говорит Василий Олегович, арбитражный управляющий должен быть в первую очередь на стороне закона и действовать одновременно в интересах должника, кредиторов и общества. Отдавать предпочтение кому-либо недопустимо.
Работа управляющего заключается в том, чтобы объективно оценить активы должника, проверить сделки за три года до момента подачи заявления о банкротстве — так называемый период подозрительности. Если заёмщик такие операции проводил и тем самым преднамеренно ухудшил своё материальное состояние, управляющий должен их оспорить. Финансовое положение изучается очень внимательно, что, конечно, сложно назвать приятной процедурой. Но это не все неудобства, с которыми сталкивается человек, обратившийся за статусом несостоятельного.
— Процедура банкротства у Анны заняла около девяти месяцев, — пояснил Василий Поликарпов. — На этот период были арестованы счета женщины, ей выплачивался только прожиточный минимум из зарплаты, остальное она тратить не могла. Кроме того, Анна также несла расходы, связанные с процедурой. По закону о несостоятельности в момент подачи заявления потенциальный банкрот должен положить на депозит Арбитражного суда 25 тысяч рублей — вознаграждение управляющему. Также Анна должна была компенсировать текущие расходы управляющего, например на отправку запросов в Росреестр, ГАИ, в которых могла быть информация о собственности заявителя.
Зато и исполнительные производства на период процесса по банкротству прекращаются, и, даже если средства для списания на счетах есть, они не расходуются. Для Анны было также удобно, что судебные заседания проходили без её участия. По словам Василия Поликарпова, в таких процессах на исход дела влияют не пояснения заявителя, а документы — выписки с банковских счетов, из Росреестра, ГАИ и других организаций. Все эти данные собирает арбитражный управляющий и готовит по ним заключение для суда.
Банки в подобных делах также не активничают — у них тысячи должников с потребительскими кредитами (у Анны были именно потребительские, без залога), сотрудников на всё не напасёшься.
— Сейчас женщина счастлива, — говорит Василий Олегович. — Конечно, неприятные последствия у процедуры тоже есть. Например, банкрот в течение пяти лет должен уведомлять банки, в которые обращается за кредитами, что имеет такой статус. Признанный несостоятельным человек не может быть директором в некоторых организациях. Но всё равно Анна — свободный человек.
Мне всё спишут?
Как отмечает арбитражный управляющий, любой человек, которые берёт кредит (неважно, под давлением мошенников или без него) и не уверен, что сможет его отдать или вовсе не планирует рассчитываться с долгом, должен понимать, что банкротство не панацея. В тех случаях, когда ликвидное имущество у должника есть, всё оно, кроме единственного жилья, пойдёт с молотка.
— К сожалению, не все знают об этом, — объясняет Василий Поликарпов. — Часто люди становятся жертвами недобросовестной рекламы юридических услуг. Компании объясняют потенциальным клиентам, что со стопроцентной гарантией спишут долги, берут заявления в работу, получают гонорары, но проблемы с имуществом и сделками не решают. В результате люди платят за услуги юристов, за процедуру банкротства и всё равно остаются без имущества. Поэтому, прежде чем брать кредит или, если он уже на вас висит, идти на банкротство, нужно взвесить все риски. Самое главное — не быть наивными. Не надо думать, мол, я возьму кредиты, ничего не буду платить, а потом мне всё спишут. Это так не работает! По финансовым обязательствам в любом случае необходимо будет отвечать. Банкротство — это исключительный случай, когда у вас действительно нет возможности платить по долгам.
Важно
Советы от арбитражного управляющего:
Если вас обманули кибермошенники, обязательно обратитесь в правоохранительные органы и к юристам за защитой своих прав.
Среди юристов тоже встречаются жулики. Чтобы распознать их, критически отнеситесь к первой консультации. Стоит задуматься, если вам обещают стопроцентное списание долгов, предлагают сомнительные способы сохранения имущества.
До подачи заявления в суд о банкротстве грамотно взвесьте все свои риски.
Если платить по долгам вы в состоянии, но кредитов несколько и вносить средства по всем нет возможности, обратитесь в Арбитражный суд за реструктуризацией задолженности. Так можно перераспределить платежи и гасить кредиты в более или менее комфортном режиме.